Боцман — известная фигура на Куликовом поле, в последние недели перед 2 мая он руководил «мобильной группой» — несколькими активистами «Народной дружины», которые на белом микроавтобусе оперативно выезжали на места конфликтов для обеспечения силовой и юридической поддержки. Следствие подозревает его в использовании боевого оружия. Данное интервью прояснит некоторые аспекты трагедии 2 мая.



Когда и как вы оказались в палаточном городке на Куликовом поле? В какой организации или дружине состояли? Какие были ваши функции?
В.Б.: В палаточном городке я оказался в марте 2014 года, вступил в «Народную Дружину Одессы» на общественных началах. В сферу наших обязанностей входили функции охраны общественного порядка палаточного городка Куликова поля, а также недопущение провокаций со стороны радикально настроенных лиц при проведении маршей и митингов.
Взаимодействовали ли дружины Куликова поля с «Самообороной» и другими организациями Евромайдана?
В.Б.: С евромайданом и другими организациями мы не взаимодействовали.
Активисты Куликова поля утверждают, что у вас была страйкбольная копия автомата Калашникова, а в конце апреля у вас видели уже огнестрельное оружие на базе АКСУ. Было ли у вас огнестрельное оружие? Какое именно? Где вы его взяли?
В.Б.: Да у меня был страйкбольный автомат, а в конце апреля я купил автомат на киностудии, который стреляет холостыми патронами.
Знакомы ли вы с Дмитрием Фучеджи? Контактировали ли вы с ним зимой-весной 2014 года, во время Евромайдана?
В.Б.: С Дмитрием Фучеджи никогда ранее не общался и не был знаком лично. Только 2 мая с ним пересекся, когда его ранили. И то я не знал его по имени, он был для меня обычным сотрудником милиции.
Что вам известно о планах на 2 мая у различных групп Куликова поля? Кто планировал остановить марш болельщиков?
В.Б.: Призывы о сборе на Александровском проспекте публиковала «Одесская дружина» у себя в группе в соцсетях (это всем известный факт). Ну и распространяли информацию о сборе те активисты, которые ушли с Куликова Поля на 411 батарею. Более точно я сказать, а уж тем более назвать фамилии не могу, по причине незнания таковых.
Но еще в апреле месяце мы получали информацию, что радикально настроенные группировки планируют силовой разгон Куликова поля, в том числе с использованием огнестрельного оружия, которое заранее было доставлено в Одессу и хранилось в офисах и на съемных квартирах некоторых радикальных партий и организаций. Понимая, к чему может привести любое столкновение в процессе так называемого «марша болельщиков», мы просили людей не вестись на эту провокацию, не ходить в центр города и оставаться на Куликовом поле (это касалось тех, кто пришел на КП в тот день). Мы пытались избежать этих провокаций, чтобы не стать причиной и не давать повода властям, а особенно их шавкам, разогнать Куликово поле, так как власть много раз хотела нас искусственно столкнуть и на основании этого силовым методом позже убрать протестный лагерь.
Как вы узнали о начале столкновений в центре города и как оказались в центре событий?
В.Б.: О начале столкновений мы узнали от людей, они звонили и рассказывали нам, что происходит в центре города. А после обеда лидерами Куликова Поля было решено выйти в помощь на Греческую площадь и увести всех людей на Куликово поле.

Стреляли ли Вы 2 мая 2014 года из огнестрельного оружия в районе переулка Вице-адмирала Жукова, если да — в кого и с какой целью?
В.Б.: Это были холостые патроны. Для того, чтобы отогнать от заслона милиции вооруженных боевиков «Правого сектора» (они были вооружены боевым огнестрельным оружием и стреляли в работников милиции, забрасывали их и нас «коктейлями Молотова») и не допустить прорыва реальных боевиков к представителям Куликова поля, я был вынужден делать вид стрельбы, что в принципе и сдержало боевиков «Правого сектора» в тот момент и не дало возможности сжечь милиционеров. Можно сколько угодно говорить о наличии боевого оружия, но мне нечего скрывать. Боевого огнестрельного оружия ни у меня, ни у моих друзей не было. Повторю, видимая демонстрация и выстрелы были направлены сугубо для самозащиты, чтобы не дать разорвать заслон милиции, разъединявший две стороны. Мы находились в тотальном меньшинстве где-то 1 к 20.
Сейчас многие могут обвинять, мол 100% боевое, но посудите сами: если бы было боевое и были бы выстрелы, то жертв было бы намного больше и это – факт! А так жертвы среди активистов Майдана появились еще до того момента, как наша группа прибыла на Греческую.
На многочисленных фото- и видеозаписях, сделанных после половины пятого вечера 2 мая в районе Греческой площади, можно увидеть вас без оружия. Скажите, куда делся автомат (карабин), из которого вы стреляли в переулке Вице-адмирала Жукова?
В.Б.: Я приобрел киношный вариант автомата и около 16-ти холостых патронов. Боевыми патронами он не стрелял по причине технического воздействия на ствол и другие механизмы, сделанного еще на киностудии. Там был просверлен ствол и впаяны металлические перегородки, что позволяло сотрудникам милиции при проверке не изымать его. В какой-то момент, когда вокруг падали люди, нас теснили со всех сторон, и в этой суматохе, кто-то забрал у меня этот муляж автомата, я даже не помню, кто это был. На тот момент я не обратил на это внимания, так как надо было помочь другим людям. Дальнейшая его судьба мне не известна.

Вы уехали с Куликова поля на машине скорой помощи. Вы были ранены? Куда направилась машина, где вышли вы и где вышел Фучеджи?
В.Б.: Где вышел Фучеджи — я не знаю. На Куликовом поле я был до последнего момента, пока туда не ринулась толпа фанатов.
Я видел, как часть тех, кто был на поле, по инерции забежала в Дом профсоюзов, а часть ушла врассыпную. Я увидел, как ребята Артема (Давидченко, — Ред.) вместе с ним уходят с Куликова, направлялись в сторону Пироговской, попутно общаясь с людьми. Я, как и многие другие, проследовал за ними. Артем с ребятами сел в машину темно-синего цвета, а другие в черную и уехали. Я сел в попутную машину одного из активистов «Народной Дружины», который отвез меня.
Очевидцы вспоминают, что во второй половине дня 2 мая вы были на Куликовом поле и призывали людей расходиться. Сколько людей было в то время на площади? Кто ими руководил? Кто уговаривал людей заходить в Дом профсоюзов?
В.Б.: Да, в тот момент на Куликовом поле было около 500 человек, и люди еще подходили, в том числе женщины и дети. Артем Давидченко просил всех уходить с Куликова поля, объяснял всем, что это провокация и нельзя оставаться здесь. Что палатки и инвентарь — это не главное, что снос городка — это не поражение. Что главное — сохранить свою жизнь и здоровье для дальнейшей борьбы. Нам он дал указание уводить людей с поля. Я находился у входа в ДП и просил всех уходить, объяснял, что мы не сможем удержать поле, а здесь оставаться очень опасно. Что Дом профсоюзов — это клетка, вас либо оставят калеками, либо посадят.
Но многие не слушали.
Вообще, там царила паника и суматоха. Работало много провокаторов и бывали даже словесные перепалки с обвинениями о «сливе движения»: мол, надо было раньше захватывать СБУ и ОГА. Многие ребята мне говорили так: мы будем биться до последнего. И это их выбор! Они в чем-то, может, правы, и для нас — герои!
В Дом профсоюзов никто никого насильно не загонял, а тем более не агитировал идти и укрываться туда.
Я вам так скажу, я видел, как мнение у людей менялись каждые 2 минуты, что многие еще раздумывали заходить или нет. И советовались со многими своими друзьями и знакомыми, кто был с ними вместе на Куликовом.


Источник: "Думская"